Земля-2019. Сталкер. Я.

Всем привет!

Сейчас в эфире будет мой вариант «Сталкера-2019» под фотками апокалипсиса. Пользуюсь исключительно текстом из фильма «Сталкер» и книжкой «Пикник на обочине». Ну, поехали.

1. …Что это было? Падение метеорита? Посещение обитателей космической бездны? Так или иначе, возникло чудо из чудес — ЗОНА (из фильма).

2. Мы сразу же послали туда войска. Они не вернулись.

3. Тогда мы окружили ЗОНУ полицейскими кордонами. И, наверное, правильно сделали. Впрочем, не знаю, не знаю…

4. Зона — это очень сложная система… ловушек, что ли, и все они смертельны.

5. Не знаю, что здесь происходит в отсутствие человека, но стоит тут появиться людям, как всё здесь приходит в движение.

6. Бывшие ловушки исчезают, появляются новые.

7. Безопасные места становятся непроходимыми, и путь делается то простым и легким, то запутывается до невозможности. Это — Зона.

8. А цветы снова цветут, только не пахнут почему-то (фильм).

Цветочки кончились, теперь начинаются ягодки (книга).

9. Зона-матушка — вот она, рукой подать, вся как на ладони с двенадцатого этажа. Так вот посмотришь на неё — земля как земля. Солнце на неё как на всю остальную землю светит, и ничего вроде бы на ней не изменилось, все вроде бы как тринадцать лет назад. Отец-покойник посмотрел бы, ничего бы особенного не заметил, разве что спросил бы, чего это завод не дымит, забастовка, что ли? (из книги).

10. Желтая порода конусами, кауперы на солнышке отсвечивают,

11. Рельсы, рельсы, рельсы, на рельсах паровозик с платформами…

12. Индустриальный пейзаж, одним словом. Только людей нет. Ни живых, ни мертвых.

13. Вон и гараж виден: длинная серая кишка, ворота нараспашку, а на асфальтовой площадке машины стоят.

14. Тринадцать лет стоят, и ничего им не делается.

15. Правильно он насчет машин отметил, соображает. Упаси бог между двумя машинами оказаться, их надо стороной обходить…

16. там одна трещина есть в асфальте… если она с тех пор колючкой не заросла…

17. Вон она, та канавка, где Слизняк гробанулся, всего в двух метрах от ихней дороги… А ведь говорил Барбридж Слизняку, держись от канав подальше, дурак, а то ведь и хоронить нечего будет… Как в воду глядел. Нечего хоронить.

18. С Зоной ведь так: с хабаром вернулся — чудо; живой вернулся — удача; патрульная пуля — везенье; все остальное — судьба.

19. В общем, больше мы на эту тему не говорили. Кирилл позвонил в ППС, заказал «летучую галошу»…

20. Нет, пришельцы эти все-таки порядочные ребята были. Нагадили, конечно, но сами же своему дерьму четкую границу обозначили. Ведь даже «жгучий пух», хотя его ветром как попало мотает, на нашу сторону из Зоны ни-ни.

21. За ночь долина остыла, а на рассвете стало совсем холодно. Они шли по насыпи, ступая по сгнившим шпалам между ржавыми рельсами, и Рэдрик смотрел, как блестят на кожаной куртке Арчибальда Барбриджа капельки сгустившегося тумана. (книга)

22. Мальчишка шагал легко, весело, словно не было позади жуткой ночи, нервного напряжения, от которого до сих пор дрожала каждая жилка, ночевки на мокрой верхушке плешивого холма, где они провели два часа, прижавшись спинами друг к другу для тепла, в мучительном полусне пережидая поток «зеленки», обтекавшей холм и исчезавшей в овраге.

23. По сторонам высокой насыпи лежал густой туман, время от времени он перетекал через рельсы тяжелыми серыми струями, и в этих местах они шли по колено в медленно клубящейся мути.

24. Пахло мокрой ржавчиной; из болота, справа под насыпью, тянуло тухлятиной.

25. Вокруг ничего не было видно, кроме тумана, но Рэдрик знал, что в обе стороны тянется холмистая равнина с каменными россыпями, а за равниной во мгле скрываются горы.

26. И еще он знал, что, когда взойдет солнце и туман осядет росой, он должен увидеть где-то слева остов разбитого вертолета, а впереди — состав вагонеток, и вот тогда начнется самое дело.

27. Он вдруг почувствовал, что впереди что-то есть, недалеко уже, метрах в тридцати — сорока.

— Стой, — сказал он Арчибальду.

Парень послушно замер на месте. Реакция у него была хорошая — он так и застыл с приподнятой ногой, а затем медленно и осторожно опустил ее на землю. Рэдрик остановился рядом с ним. Колея здесь заметно уходила вниз и совершенно скрывалась в тумане. И там, в тумане, что-то было. Что-то большое и неподвижное. Безопасное. Рэдрик осторожно втянул ноздрями воздух. Да, безопасное.

28. Справа у нас был институт, слева — Чумной квартал, а мы шли от вешки к вешке по самой середине улицы. Ох и давно же но этой улице никто не ходил и не ездил. Асфальт весь потрескался, трещины травой проросли, но это еще наша была трава, человеческая.

29. Дома в Чумном квартале облупленные, мертвые, но стекла в окнах почти везде целы, грязные только и потому вроде бы слепые. А вот ночью, когда проползаешь, очень хорошо видно, как внутри светится, словно спирт горит, язычками такими голубоватыми. Это «ведьмин студень» из подвалов дышит.

30. Да, будто здесь ничего и не случилось. Вон киоск стоит стеклянный, целёхонек. Детская коляска в воротах, даже белье в ней будто чистое. Вот антенны только подвели: обросли какими-то волосами вроде мочала. Ученые наши на эти антенны все зубы точат — интересно, видите ли, им посмотреть, что это за мочало, нигде такого больше нет, только в Чумном квартале и только на антеннах. В прошлом году догадались: с вертолёта якорь спустили на стальном тросе, зацепили одну. Только он потянул — вдруг «пш-ш-ш!» — смотрим: от антенны дым, от якоря дым, и трос уже дымится, да не просто дымится, а с жутким таким шипением, вроде как гремучая змея. Ну, пилот, даром что лейтенант, быстро сообразил, что к чему. Трос выбросил, а сам дёру дал. Вон он, этот трос, висит, до земли почти свисает и сам теперь мочалом оброс…

31. Пройду, пройду, думал Рэдрик. Не в первый раз, всю жизнь так, сам в дерьме, а над головой молнии, иначе никогда и не было…

32. И откуда здесь это дерьмо? Столько дерьма… с ума сойти, сколько дерьма в одном месте, здесь дерьмо со всего мира…

33. Это Стервятник, подумал он яростно. Это Стервятник здесь прошел, это за ним осталось.

34. Очкарик лег справа, Пудель лёг слева, и всё для того, чтобы Стервятник прошёл между ними, прошел и оставил за собой все своё дерьмо…

35. Так тебе и надо, сказал он себе, кто идет следом за Стервятником — тот всегда глотает дерьмо. Во всём мире так. Их слишком много, Стервятников, потому ни одного места и не осталось, все загажено…

36. Нунан — дурак: ты, мол, Рыжий, нарушитель равновесия, разрушитель порядка, тебе, Рыжий, при любом порядке плохо, и при плохом плохо, и при хорошем плохо, из-за таких, как ты, никогда не будет царствия небесного на земле…

37. Да что ты в этом понимаешь, толстяк? Когда это я видел хороший порядок? Когда это ты видел меня при хороших порядках? Я только всю свою жизнь и вижу, как умирают Кириллы и Очкарики, а Стервятники проползают между их трупами, по их трупам и гадят, и гадят, и гадят…

38. Он мимолетно подумал: о ком это я? Не знаю. Но кто-то за это должен заплатить, кто-то мне за это заплатит! Подождите, дайте только добраться до шара, до шара мне дайте добраться, я это дерьмо вам в глотки вобью, я вам не Стервятник, я с вас спрошу по-своему…

39. — Никогда я не думал, — говорил Арчибальд с кротким недоумением в голосе, — даже представить себе не мог… Я знал, конечно… Смерть, огонь, железо… но вот такое!..

40. — Как же мы с вами обратно-то пойдем?

Рэдрик не слушал его. То, что говорит этот человек, теперь не имело никакого значения. Это и раньше не имело никакого значения, но раньше он был человеком. А теперь это… так, говорящая отмычка. Пусть говорит.

Фильм ->

41. СТАЛКЕР. Вон там и есть ваша Комната. Нам туда.

ПИСАТЕЛЬ. Что же вы, цену набивали? Это же рукой подать!

СТАЛКЕР. Да, но рука должна быть очень длинной. У нас такой нет.

ПРОФЕССОР. Нам туда?

СТАЛКЕР. Да, подняться, войти и… сразу налево. Только мы здесь не пойдем. Мы пойдем кругом.

ПИСАТЕЛЬ. Это еще зачем?

СТАЛКЕР. Здесь не ходят. В Зоне вообще прямой путь не самый… короткий. Чем дальше, тем меньше риска.

42. ГОЛОС (за кадром). Стойте! Не двигайтесь!

Кадр из фильма ->

43. СТАЛКЕР. Эй! Где вы там? Идите сюда!

СТАЛКЕР. Вы что, устали?

44. ПИСАТЕЛЬ. О, Господи! Опять, кажется, наставления будет читать… Судя по тону…

45. СТАЛКЕР. Идите сюда! Очень неплохо мы идем. Скоро будет «сухой тоннель», а там уж легче.

46. ПРОФЕССОР. А далеко до этой Комнаты?

СТАЛКЕР. По прямой — метров двести, да только здесь не бывает прямых, вот в чем беда… Идемте.

47. СТАЛКЕР. Идите, Писатель.

ПИСАТЕЛЬ. Куда идти?

СТАЛКЕР. Вот по этой лестнице. Профессор, где вы?

48. СТАЛКЕР. Ну вот и «сухой тоннель»!

ПИСАТЕЛЬ. Ничего себе сухой!

СТАЛКЕР. Это местная шутка. Обычно здесь вообще вплавь надо!

49. ПИСАТЕЛЬ. Смотрите, что это? Откуда?

50. СТАЛКЕР. Я же вам объяснял!

ПИСАТЕЛЬ. Что «объяснял»?

СТАЛКЕР. Это Зона, понимаете? Зона! Идёмте скорее, здесь… Идёмте!…

51. СТАЛКЕР. Боже мой, это… это же ловушка! Здесь же Дикобраз специально гайку повесил. Как же Зона нас пропустила? Господи, да я теперь шагу не сделаю, пока… Хорошенькое дело. Все! Отдых!

52. ПИСАТЕЛЬ. Здесь… Здесь дверь какая-то!

СТАЛКЕР. Теперь туда! Открывайте дверь и входите!

53. ПИСАТЕЛЬ. Вот еще… эксперимент.

54. Эксперименты, факты, истина в последней инстанции.

55. Да фактов вообще не бывает, а уж здесь и подавно.

56. Здесь все кем-то выдумано.

57. Все это чья-то идиотская выдумка. Неужели вы не чувствуете?…

58. А вам, конечно, до зарезу нужно знать, чья.

59. Да почему? Что толку от ваших знаний? Чья совесть от них заболит? Моя?

60. У меня нет совести. У меня есть только нервы. Обругает какая-нибудь сволочь — рана. Другая сволочь похвалит — еще рана. Душу вложишь, сердце свое вложишь — сожрут и душу, и сердце. Мерзость вынешь из души — жрут мерзость. Они же все поголовно грамотные, у них у всех сенсорное голодание. И все они клубятся вокруг — журналисты, редакторы, критики, бабы какие-то непрерывные. И все требуют: «Давай! Давай!…» Какой из меня, к черту, писатель, если я ненавижу писать.

61. СТАЛКЕР. Вы, наверное, прекрасный человек! Я, правда, и не сомневался почти, но все же вы такую муку выдержали! Эта труба страшное место! Самое страшное… в Зоне! У нас его называют «мясорубкой», но это хуже любой мясорубки! Сколько людей здесь погибло! И Дикобраз брата тут… подложил.

62. СТАЛКЕР. Вы не представляете с-себе, как я рад! Это ведь не часто бывает, чтобы все дошли, кто вышел. А вы правильно вели себя! Вы — хорошие, добрые, честные люди, и я горжусь тем, что не ошибся.

ПИСАТЕЛЬ. Он, видите ли, рад до смерти, что все хорошо получилось! «Судьба»! «Зона»! Я, видите ли, прекрасный человек! А ты думаешь, я не видел, как ты мне две длинных спички подсунул?

63. СТАЛКЕР. Спички — это ерунда. Еще там, под гайкой, Зона пропустила вас, и стало ясно — уж если кому и суждено пройти «мясорубку», так это вам. А уж мы за вами.

64. СТАЛКЕР. Я никогда сам не выбираю, я всегда боюсь Вы не представляете себе, как это страшно — ошибиться… Но ведь кто-то должен идти первым!

Книга ->

65. Впереди расстилалось унылое, как заброшенная строительная площадка, пространство, засыпанное острой щебенкой, запорошенное белой пылью, залитое слепящим солнцем, нестерпимо белое, горячее, сухое, мертвое. Дальний край карьера был уже виден отсюда — тоже ослепительно белый и кажущийся с этого расстояния совершенно ровным и отвесным, а ближний край отмечала россыпь крупных обломков, и спуск был там, где из-за обломков красным пятном выделялась кабина экскаватора. Это был единственный ориентир. Надо было идти прямо на него, положившись на обыкновенное везенье.

66. Арчибальд вскочил, раздернул все «молнии» на своей куртке, сорвал ее с себя и с размаху швырнул себе под ноги, подняв клуб белой пыли. Он что-то кричал, гримасничая и размахивая руками, а потом заложил руки за спину и, приплясывая, выделывая ногами замысловатые па, вприпрыжку двинулся вниз по спуску … … Рэдрик, прищурив воспаленные глаза от слепящего света, молча смотрел ему вслед. Он был холоден и спокоен, он знал, что сейчас произойдет…

Фильм ->

67. СТАЛКЕР. Я знаю, вы будете сердиться… Но все равно я должен сказать вам… Вот мы с вами… стоим на пороге…

68. Это самый важный момент… в вашей жизни, вы должны знать, что… здесь исполнится ваше самое заветное желание.

69. Говорить ничего не надо. Нужно только… сосредоточиться и постараться вспомнить всю свою жизнь. Когда человек думает о прошлом, он становится добрее. А главное… Главное… верить! Ну, а теперь идите. Кто хочет первым? Может быть, вы?

70. Здесь напрашиваются две цитаты, одна из книги, а другая из фильма:

— Счастье для всех!.. Даром!.. Сколько угодно счастья!.. Все собирайтесь сюда!.. Хватит всем!.. Никто не уйдет обиженный!.. Даром! Счастье! Даром! (книга)

— Стойте! Не двигайтесь! (фильм)

71. ПИСАТЕЛЬ. Да здесь то сбудется, что натуре своей соответствует, сути! О которой ты понятия не имеешь, а она в тебе сидит и всю жизнь тобой управляет! Ничего ты, Кожаный Чулок, не понял…

ПРОФЕССОР. Тогда я вообще ничего не понимаю. Какой же смысл сюда ходить?

И напоследок:

Тут не место для прогулок. Зона требует к себе уважения. Иначе она карает. (фильм)

Нечего здесь людям делать. Нет в Зоне добра. (книга)